11/04/2025
Понравился текст известного автора учебников по психологим и психотерапевта Нэнси Мак-Вильямс о смысле и особенностях психотерапии в период пандемии '20-'22.
Мы то с вами уже знаем, что локдаун был лишь началом тренировки нашей адаптивности, а безумие и несправедливость этого мира лишь набирает обороты с тех пор.
Так вот, вместо слово "карантин" я подставляла в этом чудесном тексте слово "война" или "Трамп в США"... И поняла, что это работает для всех... кроме как для россиян.
В отличие от времён пандемии, где надо было адаптироваться к стихийному бедствию, новой для человека болезни, в случае с войной - да, мы также имеет дело с нечто бОльшим, однако, тут известен источник - конкретный человек, который начал войну и может ее остановить.
Как если бы твой отец-садист окончательно сошел с ума, издевался бы над всей семьёй и соседями, запугивал весь дом, а полиции нет. Она им куплена или тоже запугана.
(Кстати, так реально бывало в той же Кущёвке в свое время).
Поэтому да. Для соседей - переживание этой трагедии в жизни в чём-то будет схоже на адаптацию к стихийному бедствию, войне.
Но вот чувства тех, кто в эпицентре - сложнее, они то точно знают, что это не вирус, а вполне себе конкретный человек-садист, и он твой близкий, и ты в одиночку не можешь его остановить... И вначале надеешься - на Сильного Другого, но потом и эта фантазия рассеялась. А твоя личная жизнь идёт, дети растут и надо как-то со всем этим справляться.
Уххх, все больше авторитетов пишут прямо сейчас о переходе в онлайн. Теперь - Нэнси Маквильямс!!! Я взяла оригинальный текст у Майя Лутай, перевод мой.
Психотерапия во времена Пандемии
5 апреля 2020 г.
В прошлом месяце я должна была бы оказаться на Сицилии, чтобы обсудить с итальянскими коллегами психотерапию пациентов с расстройствами личности.
Вместо этого я остаюсь на карантине у себя дома в Соединенных Штатах, «встречаясь» со своими пациентами по телефону и интернету.
Хотя оставаться терапевтичной в таких обстоятельствах и возможно, это требует усилий. Электронная связь дает определенные положительные стороны - например, пациенты показали мне свои жилища, детей, собак и другие детали своей жизни, о которых раньше я лишь была наслышана. Но также оказалось довольно утомительным смотреть в экран большую часть дня. Мои коллеги сообщают о такой же усталости, какую чувствую и я в дистанционной психотерапии.
В этих обстоятельствах и психотерапия как таковая ощущается иначе: каким бы ни был первоначальный запрос, главная тема, о которой говорят сейчас мои пациенты - это коронавирус.
Каждая сессия начинается с того, что они справляются о моем здоровье, а также рассказывают о собственном физическом состоянии и здоровье людей, о которых они заботятся.
Если раньше я скорее ответила бы вопросом на вопрос, уточнив, почему пациент спрашивает о моем здоровье, то сейчас мне кажется элементарной вежливостью сообщить пациенту, как я себя чувствую.
Без того, чтобы убедиться, что я в безопасности, они не могут перейти к обсуждению собственных тем. Коронавирус сделал мою работу более диалогичной, более личной, больше раскрыл реальные взаимосвязи между мной и моими пациентами.
Самым трудным для меня психологически было то, что страх перед коронавирусом - это не невротическая тревога, а горевание о том ущербе, который он причиняет - не невротическая депрессия. Когда реалистичный страх и утрата осложняются личными триггерами и слабыми местами пациента, здесь я могу помочь. Но я не могу уменьшить эмоциональную боль, корень которой - реальность.
Здесь то, что я могу сделать - это свидетельствовать, отражать реальный страх и переполняющее горе пациентов. Это дает некоторое облегчение, особенно тем, кто ощущает, что их окружение не выдерживает их чувств.
Я также стараюсь дать своим пациентам наилучшую информацию о том, как себя обезопасить. Ибо для реальных страхов лучшее "лечение" - это реальные меры самозащиты.
Клинический опыт научил меня, что одна из самых глубоких человеческих фантазий - это вера в то, что где-то есть всемогущий, всеведущий Другой, который может что-то исправить.
Впервые я осознала силу этой фантазии, когда у моей двухлетней дочери случилась полномасштабная истерика, потому что я не остановила дождь. Некоторые пациенты всю жизнь живут по сценарию, в котором пытаются заставить воображаемую могущественную мать увидеть, как они страдают, чтобы она вмешалась и спасла их.
Они приходят с этим шаблоном в психотерапию и проводят сеанс за сеансом, развивая свою боль и сопротивляясь попыткам терапевта помочь им понять, что пора отказаться от мечты об идеальном родителе и оплакать ее, чтобы обрести способность наслаждаться несовершенными людьми и несовершенными радостями, предлагаемыми жизнью.
У терапевтов отражение этой фантазии, которая часто и приводит нас в нашу профессию, подразумевает видение себя всемогущим спасателем, который может принести идеальное психическое здоровье каждому пациенту. Если мы не умерим эту фантазию по ходу нашей карьеры, мы становимся деструктивно самокритичны, разочарованы и неспособны гордиться тем, что мы реально можем предложить людям.
Экзистенциальный ужас заключается в том, что мир вовсе не находится не в руках доброжелательных высших Других, а управляется такими же хрупкими и несовершенными людьми, как и мы сами. Амбициозная психотерапия - это такая, где и пациент и врач имеют смелость сталкиваться с этой реальностью как когнитивно, так и эмоционально.
В условиях пандемии этот процесс перемещается в центр внимания, поскольку обе стороны испытывают искушение искать утешения в фантазиях зависимости от идеального родителя. Психотерапия - это встать лицом к лицу с суровой правдой.
Если говорить о более широком масштабе, то те лидеры, которые понимают и говорят правду, лучше помогают пережить бедствия, чем те, кто сопротивляется реальности, пытаются поддерживать идею о своем всемогуществе и успокаивают публику ложью.
Я думаю, что все, что мы можем сделать как терапевты, независимо от того, как наши страны справляются с COVID-19, - это честно говорить о том, насколько происходящее сейчас является эмоционально сложным.
А главное утешение, которое мы можем дать пациентам даже во время карантина - это близкий контакт с кем-то, кто не ушел в защитный отказ от этой пугающей, болезненной реальности. Эта работа и близко не стоит к нашим фантазиям о том, чтобы быть всемогущими спасителями, но она, тем не менее, ценна.
