03/04/2025
Смотрю канадский сериал «После» («Apres”). Фильм показывает, как люди, живущие в небольшом поселке, переживают последствия трагедии. Одна из жительниц поселка в супермаркете рас****ля покупателей и работников. Фильм зацепил тем, как показаны переживания людей, как это событие отразилось на каждом и обществе в целом. Я не могла отделаться от мыслей про войну в Украине, как она сказывается и скажется на последующих поколениях. Посттравматические последствия будут настолько велики еще и потому, что это ретравматизация, а не первичная травма. Первичная травма была в прошлом веке - голодомор и Вторая мировая (а может и Первая). Это только кажется, что тех людей уже давно нет и это дело прошлого. Увы, те люди передали свои травмы по наследству. Их отношение к жизни, безопасности, контролю и многое другое формировало характер и психические программы у потомков. Например, отношение к еде, и, в частности, расстройства пищевого поведения, имеют психологическую основу еще из голодомора и времен войны. Загляните в холодильник любого казаха, с большой вероятностью, это приоритетно - чтобы продукты были всегда. И всем кажется, что это естественно. Отсутствие продуктов вызывает сильную тревогу. Просмотрите как проводятся тои, на мой взгляд, они чрезмерны не только едой, но и вложениями в эти празднования. Это гиперкомпенсация коллективной травмы голода и горя. Что больше всего радует нас? Еда один из первейших приоритетов. «Қарын тоқ болсын» («Пусть живот (желудок) будет полон»). Война затрагивает основы - безопасность. Очевидно, что граждане Украины, как жители поселка в сериале, все получили и получают травмирующий опыт такой силы, что еще многие десятилетия уйдут на исцеление. Граждане России так же находятся в этой травме, и им придется с этим что-то делать тоже , иначе психологическое будущее людей будет совсем плохим. Многие помнят, как себя вели те, кто вернулся после чеченских войн. Быть тем, кто разрушает чужие жизни, нести на себе такую демоническую печать, всегда разрушительно для себя и окружающих. А мы, казахстанцы, имеем травму свидетеля. Кажется, нас это не касается напрямую. Еще как касается. Многие из нас присоединяются к жертвам войны, к тем, на кого несправедливо напали, мы сопереживаем им. А еще, мы примеряем это на себя и ужасаемся от вероятности оказаться в таком положении, потому что у нас была нужда и горе когда-то. Я проплакала всю первую серию, не могла остановиться. Я вдруг поняла, как война в Украине меня задела. Я плакала за своего отца, который остался сиротой из-за войны, и передал нам эту травму сиротства, которая выскакивает совсем в неожиданный момент. За бабушку, которой приходилось поднимать детей одной. Один Бог знает сколько ей пришлось пережить, потеряв 3-х детей из 6-х, и все это до 25-ти лет. Как тяжело было моим бабушке с дедушкой с маминой стороны. Бабушка заботилась во время война о 16-ти людях, это родственники, которые жили в одном доме. Всех надо было кормить каждый день. А дедушка отвечал за стратегический участок железной дороги, будучи больным открытой формой туберкулеза. Мама вспоминала, что они все пили креозот, чтобы не заразиться. У всех у нас есть такие истории наших предков. Сейчас все акутуализируется. Наши души ранены вновь. Все мы «дети, внуки, правнуки войны». Мы должны найти коллективную форму скорби, не компенсаторную, а напрямую. Признать нанесенный нации ущерб на государственном уровне, найти формы коллективного горевания. Нация, которая не признает свои травмы, будет страдать снова и снова. Это напрямую связано с достоинством. Потому что когда не признается ущерб, приходится это «проглатывать» и терпеть. Компенсация этого всегда принимает уродливые формы - насилие, жадность, высокомерие, унижение более слабых. Человек, чье достоинство на месте, никогда не будет так себя вести. У него равновесное переживание себя, ему не надо ничего доказывать. И он будет принимать решения с таким же достоинством. Иначе, мы так и останемся обществом рабов и господ.
P.S. Ссылка на сериал в комментариях. Посмотрите, если хотите понять, как «работает» травма.
